При использовании материалов с этого сайта, ссылка на автора обязательна.
Интервью корреспонденту ВВС Патрику Джексону
Горбань Валерий, полковник милиции в отставке. В апреле-мае и октябре-ноябре 1995 года командовал отрядом милиции особого назначения в г. Грозный, в мае 1995 года совмещал командование отрядом с исполнением обязанностей заместителя коменданта Ленинского района г. Грозный по милицейской работе.
(1) Как вы с вашими товарищами относитесь к службе в Чечне? Вас туда посылают по приказу или вы можете сами выбирать? Получают ли бонусы по опасности службе солдаты, которые там служат?
Отряды милиции особого назначения, как и воинские подразделения, направлялись в Чечню приказом министра внутренних дел. В МВД было довольно много случаев отказов от участия в этих командировках. У меня в отряде также было три человека, которые отказались ехать в Чечню. Думаю, что в реальности по идейным соображениям отказался один, двое прикрыли красивыми словами свою трусость. Все они были уволены из милиции, поскольку не должен носить погоны спецназовца человек, который не готов выполнить приказ, связанный с риском для жизни и здоровья. У меня лично многие аспекты этой войны вызывали неприятие и непонимание. Но я не счел возможным бросить своих товарищей в трудную минуту и лично возглавил первую группу нашего ОМОНа, которая поехала в Чечню.
В первую кампанию так называемые «боевые» не выплачивали. Фактически мы работали за обычную зарплату, плюс обычные командировочные (такие же, как выплачивались при выезде в мирные города). Весной 1995 года ввели небольшие «полевые» доплаты (у меня они составляли в сумме около 15% обычной зарплаты). Мы их называли «гробовыми и использовали для приобретения свежих продуктов на рынках. Во вторую кампанию ввели довольно значительные выплаты «боевых», но справедливость и своевременность выплаты этих денег нарушаются в массовом порядке, что порождает конфликты, ощущение обмана со стороны государства, создает почву для коррупции в Вооруженных силах.
(2) Как вы относитесь к чеченскому народу, и к вашему противнику? Воюете ли вы с терроризмом, с оргпреступностью, с сепаратизмом, чтобы мстить?
Хотелось бы четко и ответственно заявить: чеченский народ изначально в большинстве своем не поддерживал Дудаева. В роли заместителя коменданта района я встречался с сотнями людей разных национальности. Большинство чеченцев (оценочно – более двух третей) были недовольны сепаратизмом дудаевской команды, разгулом преступности. До начала боевых действий очень многие негативно относились к геноциду русских (известно ли западным читателям, что до начала боевых действий русское население Чечни находилось в положении евреев в фашистской Германии: тысячи были убиты и замучены дудаевцами, похищены и обращены в рабов, десятки тысяч подверглись изнасилованиям, стали жертвами избиений, грабежей и разбоев?).
Начало войны, по словам десятков откровенно беседовавших со мной чеченцев только укрепило трон Дудаева, который уже был готов обрушиться. А развитие боевых действий привело как раз к тому, чего добивались сепаратисты: постепенному втягиванию в войну большинства населения Чечни, возбуждению взаимной ненависти и превращению этой по сути экономической и политической войны в межнациональный конфликт.
Я очень старался удерживать своих подчиненных от актов мести. Постоянно объяснял им сущность происходящего. Но, очень трудно сохранить хладнокровие, выслушав сотни рассказов людей о тех чудовищных по жестокости и цинизму действиях, которые совершали дудаевские молодчики. Практически невозможно требовать гуманизма в бою по отношению к противнику после того, как боец увидит своего товарища, имевшего несчастье попасть в плен к чеченцам, с распоротым животом и отрезанным членом во рту. Не скрою, что испытал не только чувство профессионального удовлетворения, но и человеческого, когда удалось задержать двух бывших дудаевских полицейских, изнасиловавших русскую девушку на глазах у ее матери, а затем спокойно убивших их обеих.
Но хочу обратить внимание на очень важный аспект: информацию об этих подонках нам предоставили чеченцы из антидудаевской оппозиции. Десятки тысяч чеченцев боролись против дудаевского режима с оружием в руках, спасали людей, независимо от национальной принадлежности. Сейчас делаются попытки представить это, как борьбу тейпов. Но я убежден в обратном. Такие люди, как Алу Алханов (нынешний Президент Чечни), Муса Газимагомадов и весь ОМОН г. Грозный, которым он командовал, вступили в борьбу с дудаевцами, как настоящие милиционеры – в борьбу с бандитами. Их убивали, вырезали их семьи, но они остались верны своему долгу.
(3) Правозащитники часто докладывают о нарушениях прав человека российскими силами в Чечне — есть ли для этого основания? Возможно ли соблюдать права в таком конфликте?
Всякая война влечет за собой нарушения прав человека в массовых масштабах. Европа и США очень высокомерно поучали Россию, как надо «цивилизованно» действовать в этом конфликте. Теперь посмотрите на действия армии США и их союзников в Ираке. Как вам нравятся результаты «точечных» ударов по городам? И разве иракские матери плачут другими слезами? Иракские дети, попавшие в эпицентр боевых действий чувствуют себя по-другому, когда им отрывает ноги или руки? Американские охранники в иракских тюрьмах более гуманны, чем русские в «фильтропунктах»?
Солдаты всего мира в бою действуют одинаково. При зачистках солдат любой национальности входит в подвал только после гранаты и автоматной очереди в темноту. И мирное население страдает одинаково, и степень военного озлобления по мере нарастания сопротивления возрастает в равной степени. Это не значит, что военные преступления не должны пресекаться. Просто хочу подчеркнуть, что главное преступление и нарушение прав человека – само начало войны.
(4) Как действует этот конфликт на вас с вашими товарищами? И во время службы и после? Какая у вас поддержка от государства, от общества?
В общество вернулись с войны сотни тысяч мужчин, имеющих боевой опыт, привычных решать конфликтные ситуации жестко, не боящихся крови. Вряд ли это будет способствовать гуманизации нашей жизни. В то же время, все мы реально видели иностранных наемников и инструкторов, которые участвуют в разжигании пожара на нашей земле. После атак на Дагестан мы знаем, чем чревата «независимость» Ичкерии под управлением террористов. Теперь мы знаем, что проблема состоит не только в преступных ошибках режима Ельцина. Против нашей страны реально осуществляется агрессия извне. Это способствует сплочению нации и переоценке наших взаимоотношений с другими государствами. Для подавляющего большинства россиян например, официальные сочувствия британского правительства на фоне того, что в Англии укрываются террористы, причастные к убийствам наших детей, выглядят чистым фарисейством.
Поддержка государства в реальности минимальна. Много разговоров, много официальных структур. Но в повседневной жизни даже предусмотренные законом права постоянно урезаются и сводятся на нет.
(5) Можно ли погасить такой конфликт одними силовыми средствами?
Сейчас в Чечне есть все условия и для жесткого контроля за соблюдением прав человека и для снижения уровня противостояния. Есть легитимное правительство. Алханова реально признает подавляющее большинство населения. Боевики уже не имеют массовой и повсеместной поддержки. Люди устали от войны. Открытая школа, запущенный завод и отстроенный дом сегодня наносят больший урон террористам, чем дивизия спецназа. Человек, вернувшийся к мирной жизни, снова создавший семью и имеющий возможность ее снова прокормить, вряд ли захочет снова оказаться в роли загнанного волка. На мой взгляд, нужно менять и акценты в содержании специальных операций. Если бы я мог сегодня обратиться лично к президенту Путину, я бы сказал ему:
— Владимир Владимирович! «Мочить бандитов в сортирах» силами спецслужб нужно. Но очень аккуратно и поштучно! А в массовом порядке руководство силовыми структурами надо передавать людям, настроенным не на борьбу, а на умиротворение. В Российской армии и МВД служат сотни отличных офицеров, имеющих опыт участия в международных миротворческих миссиях. Именно их нужно сейчас выдвигать в Чечне на первые роли. Пришло время миротворцев!
А вот так сократил и «переработал» без моего одобрения текст интервью корреспондент BBC Patrick Jackson
Eyewitness: I served in Chechnya
Chechnya was still a war zone when Russian police arrived in 1995
Valery Gorban commanded a unit of Omon paramilitary police in Grozny in April 1995 after the bloody recapture of the Chechen capital by Russian forces.
The retired Russian colonel told the BBC News website about his experiences.
Omon units were sent into Chechnya by order of the interior minister, like the army units. There were quite a lot of cases of police refusing to go on these postings. Three men in my unit also refused to go to Chechnya. All of them were sacked.
There was a lot about the war I didn’t like and didn’t understand, but I did not consider it possible to abandon my comrades at a difficult time and I personally led our first Omon group into Chechnya.
In the first campaign «combat allowances» were not paid. We were basically working for our normal pay plus the normal travelling allowances. In the spring of 1995 they introduced small «field» bonuses — about 15% of my pay, for instance. We called them «coffin allowances» and spent them getting fresh food at the markets.
The chief crime and violation of human rights is the starting of a war in the first place
As a deputy district commander in Grozny, I met hundreds of people from all the ethnic groups. Most of the Chechens were unhappy with the separatism of [Chechen rebel leader Dzhokhar] Dudayev’s team and the rampant crime.
According to dozens of Chechens who spoke to me frankly, the start of the war only strengthened Dudayev’s regime, which was on the point of collapse.
The unfolding of the military operations, they said, had achieved precisely what the separatists had been pushing for: most of the population of Chechnya were gradually drawn into the war, mutual hatred flared up and an essentially economic and political war became an inter-ethnic conflict.
Our unit worked alongside guys from Tatarstan and Bashkiria — mixed-religion units where comradeship outweighs all other qualities. Most Russian Muslims hate the fighters, especially the foreign ones, because they blow people up without discriminating between the victims’ religious beliefs and they give a bad name to Islam, an ancient and wise religion.
The overwhelming majority of Russians understand this is a war between terrorists and decent people though there are exceptions — there are outbursts of nationalism which our state simply cannot flirt with. Such things have to be nipped in the bud.
‘Hard to restrain’
I tried very hard to restrain my subordinates from committing acts of revenge. I was continually explaining to them what was really going on. It is very hard to keep your cool after hearing hundreds of cases of monstrous acts of cruelty by Dudayev’s followers.
Russian forces remained under attack until the withdrawal in 1996
All wars entail massive human rights violations. How do you like the «precision strikes» by the US and its allies in Iraq? Do Iraqi mothers weep different tears?
Soldiers act the same in battle the world over. When a soldier of any nation is on a mopping-up operation, he only goes into a cellar after a grenade and a burst of fire into the dark.
Civilians suffer in the same way and the degree of bitterness grows in proportion to the stiffening of resistance. That does not mean that war crimes must not be stopped. I just want to stress that the chief crime and violation of human rights is the starting of a war in the first place.
If I could give President Putin some advice, I would tell him to overhaul the security forces and put people with a mind for peacemaking, not fighting, in charge. The Russian army and police have hundreds of officers with experience of international peacekeeping operations. They should be leading the way in Chechnya now.
Interview taken by Patrick Jackson, BBC News website